Патрик О`Брайан - Командир и штурман
Писарь Дэвид Ричардс тоже обедал, но он трапезовал в кругу семьи.
— Как всем известно, — вещал он слушавшим его с почтением родственникам, — должность писаря на военном корабле самая опасная: он все время находится на шканцах с грифельной доской и часами рядом с капитаном, чтобы регистрировать происходящие события. И огонь всех мушкетов и множества больших орудий сосредоточен на нем. Однако он должен оставаться на месте, помогая капитану своим хладнокровием и советами.
— О, Дэви! — воскликнула тетушка. — Неужели он спрашивал у тебя совета?
— Спрашивал ли он у меня совета, мадам? Ха — ха, а вы как думали, черт побери?
— Не чертыхайся, дорогой, — привычно остановила его тетушка. — Это некрасиво.
— «Послушайте, бакалавр мистер Ричардс, — говорит он мне, когда нам на голову, словно снег с елки, падают обломки грот — стеньги, пробивая защитную сетку, — я не знаю, что делать. Я в растерянности, как мне быть?» «Есть только один выход, сэр, — говорю я ему. — Атакуйте неприятеля. Высаживайтесь на носу и на корме, и, клянусь всеми святыми, через пять минут фрегат будет наш». Ну так вот, мадам и кузины, я не люблю хвастать и признаюсь, что нам потребовалось на все про все целых десять минут, но дело стоило этого, поскольку мы захватили красивый, обшитый медью, с новенькими парусами фрегат — шебеку, каких я в жизни не видывал. И когда я вернулся на корму, заколов кортиком писаря испанского капитана, капитан Обри пожал мне руку и со слезами на глазах сказал: «Ричардс, все мы должны быть очень благодарны вам». Вот что он сказал. А я ему в ответ: «Сэр, вы очень добры, но я не сделал ничего такого, что не было бы по плечу любому исправному капитанскому писарю». «Что ж, — отвечал он, — тогда отлично». — Отхлебнув портвейна, Ричардс продолжал: — Я хотел было сказать ему: «Послушайте, Кудряш, — так его зовут на корабле, как меня — Отчаянным Дэви или Громоподобным Ричардсом, — назначьте меня мичманом на „Какафуэго“, когда правительство выкупит его, и мы будем квиты». Возможно, я скажу это ему завтра, потому что чувствую в себе талант командира. Каждому из нас полагается двенадцать фунтов десять шиллингов — по тринадцать фунтов с тонны, как вы считаете, сэр? — обратился он к дяде. — Мы же не очень попортили ему корпус.
— Да, — помедлив, отвечал мистер Уильямс. — Если бы правительство приобрело фрегат, то его цена и цена припасов окупили бы эту сумму. Капитан О. получил бы пять тысяч фунтов чистоганом помимо наградных, а твоя доля составила бы — сейчас подсчитаем — двести шестьдесят три фунта четырнадцать шиллингов и два пенса. Если только его купит правительство.
— А почему вы прибавляете слово «если», дядюшка?
— Да потому, что известная особа производит закупки для Адмиралтейства; известная особа имеет даму, которая не отличается излишней робостью, и известная особа может устроить страшный скандал. О, Кудряш, Кудряш, и почему же ты такой Кудряш? — вопрошал мистер Уильям к несказанному изумлению своих племянниц. — Если бы он занимался делом, а не строил из себя племенного жеребца, то он…
— Это она привязала его к своей юбке! — воскликнула миссис Уильямс, которая ни разу не позволила супругу высказаться до конца после того, как в 1782 году в церкви Святой Троицы в Плимут Доке он произнес: «Я согласен».
— Распутница этакая! — вскричала ее незамужняя сестра, и глаза племянниц, расширившиеся еще больше, обратились в ее сторону.
— Потаскуха! — воскликнула миссис Томас. — Кузен моей Пакиты правил фаэтоном, в котором она ехала на набережную, и вы ни за что не поверите…
— Ее надо было бы привязать к телеге и провезти по городу, лупя при этом кнутом. Дали бы мне кнут…
— Полно тебе, дорогая…
— Что, мистер У. , тоже на клубничку потянуло? — воскликнула его жена. — И думать забудь! Блудливая кошка, негодница.
* * *За последние месяцы репутация легкомысленной капитанши значительно пострадала, ее грехи старательно раздували, и жена губернатора приняла ее не слишком тепло. Однако внешность Молли Харт изменилась почти до неузнаваемости — она и раньше была интересной женщиной, теперь же стала настоящей красавицей. На концерт она приехала вместе с леди Уоррен. Перед губернаторским домом собрался целый отряд военных и моряков, чтобы встретить их карету. Теперь они толпились вокруг нее, соперничая друг с другом, как глухари на токовище, меж тем как их жены, сестры и даже возлюбленные молча сидели в стороне, как серые мыши, и, поджав губы, смотрели на алое платье, почти скрытое окружившими его мундирами.
Когда появился Джек, мужчины отступили, а некоторые из них вернулись к своим дамам, которые стали спрашивать, не нашли ли они миссис Харт очень постаревшей, дурно одетой, совершенной каргой? Какая жалость, в ее-то возрасте, бедняжка. Ей, должно быть, не меньше тридцати, сорока, сорока пяти. Кружевные митенки! Ну кто теперь носит кружевные митенки? При сильном освещении она выглядит невыгодно, а надевать такие огромные жемчужины — разве это не верх вульгарности?
«В ней есть что-то от шлюхи», — думал Джек, с восхищением разглядывая Молли, стоявшую с высоко поднятой головой, — так, будто она бросала вызов сплетничающим о ней дамам. В ней действительно было что-то от шлюхи, но от этого в нем еще больше разгорался аппетит. Она предназначалась только для достигших успеха, но такой приз, как «Какафуэго», по мнению Джека, делал доступным и такой приз, как Молли.
После нескольких пустых фраз — образца притворства, которым, по мнению Джека, он великолепно владел,-толпа, шаркая подошвами, направилась в музыкальный салон, где Молли Харт, сиявшая красотой, села за арфу, а остальные расположились на небольших золоченых стульях.
— Что будут давать? — спросил чей-то голос сзади. Оглянувшись, Джек увидел Стивена — с нетерпением ожидающего праздника, напудренного, почти нарядного, если бы он не забыл надеть под камзол сорочку с отложным воротом.
— Что-то из Боккерини — пьеса для виолончели — и трио Гайдна в нашей аранжировке. Миссис Харт будет исполнять свою партию на арфе. Садитесь рядом со мной.
— Пожалуй, так и придется поступить, — отозвался Стивен. — В салоне так тесно. Я надеюсь получить удовольствие от этого концерта. Нам еще не скоро доведется вновь слушать музыку.
— Чепуха, — ответил Джек Обри, не обращая внимания на его слова. — Предстоит прием у миссис Браун.
— К тому времени мы будем на пути к Мальте. В данный момент составляется надлежащий приказ.
— Судно совсем не готово к походу, — возразил Джек. — Вы, должно быть, ошибаетесь.
— Я узнал об этом от самого секретаря, — сказал Стивен, пожав плечами.
— Вот негодяй!.. — воскликнул Джек Обри.
— Тише! — цыкнули на него.
Первая скрипка кивнула, опустила смычок, и спустя мгновение все дружно начали играть, наполняя салон гармонией звуков, подготавливая слушателей к задумчивому пению виолончели.
* * *— В целом, — произнес Стивен, — Мальта — место, способное разочаровать. Но я, во всяком случае, нашел на берегу достаточное количество морского лука. И набрал полную корзину.
— Вы правы, — отозвался Джек Обри. — Хотя, видит бог, если бы не бедняга Пуллингс, я бы жаловаться не стал. Оснастили нас великолепно, только длинных весел не нашлось. Никто не мог быть более внимателен к нам, чем главный интендант. А угощали нас как императоров. Как вы думаете, одна из ваших морских луковиц может поставить человека на ноги? А то я чувствую себя совсем как выхолощенный кот. Сам не свой.
Стивен внимательно взглянул на него, пощупал пульс, изучил язык и задавая неприятные вопросы, осмотрел его.
— Это из-за раны? — спросил Джек, встревоженный серьезным видом доктора.
— Из-за раны, если угодно, — отозвался Стивен. — Но не той, что была получена вами на борту «Какафуэго».
Одна ваша знакомая дама была слишком щедра и повсюду расточала свои милости.
— О господи! — воскликнул Джек, с которым такая неприятность приключилась впервые.
— Не расстраивайтесь, — произнес Стивен, сочувственно глядя на Джека Обри. — Скоро мы поставим вас на ноги. Если примем меры своевременно, то больших проблем не будет. Вам следует воздержаться от плотских утех, пить лишь ячменный отвар и есть кашу — жидкую кашу, никакой говядины или баранины, никакого вина и крепких напитков. Если правда то, что Маршалл говорит о переходе на восток в это время года, наряду с нашим заходом в Палермо, вы, конечно же, снова сможете губить свое здоровье, перспективы, здравый смысл, внешность и счастье к тому времени, когда нам откроется мыс Мола.
Доктор вышел из каюты, как показалось Джеку, с бесчеловечным равнодушием и направился прямо вниз, где смешал порцию микстуры с порошком, запасы которого у него (как у всех других судовых врачей) постоянно были под рукой. Из-за грегале, дувшего порывами от мыса Деламара, «Софи» шла со значительным креном на подветренный борт.
